РМ: В третьем фильме Ваш герой отказывается спать с Беллой и думает только об одной вещи: быть женатым. Это несколько устаревшее понятие отношений в паре, Вы не думаете?

Роберт: Это видение немного архаично, но я принимаю это. Эдвард одержим тем фактом, что он не человек. Он хотел бы не быть вампиром. Поэтому он выискивает преимущество в самых мелких деталях, которые могут приблизить его к "нормальности". Что может быть лучше, чем брак, чтобы почувствовать себя подобно всем остальным? Во всех классических историях о вампирах они думают лишь о том, как бы переспать со своей добычей и готовы убить за кровь. Эдвард же ищет просто любовь, чтобы не быть настолько «другим». Но он знает, что это невозможно, что он проклят и приговорен к вечной жизни. Это - то, что также вызывает столь глубокую печаль в нем.

РМ: Олицетворяет ли Эдвард собой чистоту?

Роберт: Да он настолько чист как это только возможно! Но в его инстинктах живет вампир, который каждый день подталкивает его искать кровь для пропитания, а это не самое чистое действие. Эдвард находится в духовном поиске… и кажется его религия – любовь, даже при том, что он знает, что никогда не попадет на небеса…

РМ: Вы говорите о своем герое с автором саги Стефании Майер?

Роберт: Иногда. Она присутствовала при создании третьего фильма, но была деликатна и не слишком вмешивалась в сам процесс. Пока мы не начали снимать сцену, я слушаю всё, что окружающие говорят относительно моего героя. Но как только камера начинает работать – слово только за режиссером. Ни к чему это, когда вокруг куча различных мнений и постоянные комментарии.

РМ: Испытываете ли вы досаду от того, что Ваше имя было сделано «Сумерками»?

Роберт: Вовсе нет. Наоборот, сага предоставила мне возможность быть на экране, избегая скучных идей. Если бы я просто делал одно кино после другого, думаю, люди скоро отвернулись бы от меня. Сумерки стали важным финансовым активом и подготовка их производства весьма быстра. Но это все же дало мне возможность сниматься в других интересных проектах даже в коротких промежутках между фильмами. И все же ожидание невероятно, поклонники нетерпеливы, они хотят скорее увидеть следующие "Сумерки" и совершенно не заботятся о “новом Роберте Паттинсоне”!

РМ: Действительно ли Эдвард более популярен, чем Роберт?

Роберт: Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно посмотреть на количество людей, которые пришли, чтобы увидеть Сумерки и сравнить их с количеством людей, которые пожелали посмотреть «Помни меня». «Помни меня» собрал кассу в 70 миллионов, тогда как Сумерки сделали 1 миллиард! Но для меня «Помни меня» действительно дорог.

РМ: Почему вы решили стать актером?

Роберт: Я попал в театр, потому что мой отец подтолкнул меня к этому. Он думал, что обучение актерскому мастерству поможет мне преодолеть мою застенчивость. Но самым главным фактором стало то, что там было нереальное количество симпатичных девушек. Это заставило меня быть повнимательнее на занятиях. До этого я был просто равнодушен к театру.

РМ: А кино вас более заинтересовало?

Роберт: Да я никогда не мечтал быть актером! К этому просто привел ряд событий, идущих по цепочке. Но я всегда любил кинофильмы. Это может прозвучать высокопарно, но я считаю, что у меня хороший вкус по части восприятия кино.

РМ: Какие фильмы вы предпочитаете?

Роберт: Американские фильмы конца 60-х – начала 70-х и французское кино. В течение долгого времени я был поглощен фильмами Годара. Даже мечтал выучить французский язык, чтобы получить хоть какой-то шанс сняться у него. Его «Имя Кармен» - это безусловно самый красивый любовный роман, который я когда-либо видел в кино. Когда я снимался в первых» Сумерках», у меня в голове постоянно был этот фильм.

РМ: Какой вам представляется ваша будущая карьера?

Роберт: Так получилось, что я достигнул высокого уровня известности за невероятно короткий срок. Все авторские и независимые кинофильмы, в которых я мечтал сняться безусловно пострадают от этого. Но в то же время это им и поможет. Если честно, я еще не знаю. Если бы например Годар взял в свой фильм французского идола-подростка, чтобы тот был звездой в его кино, то разве это не оказалось бы чем-то стоящим? Я чувствую, что у меня определенно есть будущее в кино, но я также осознаю, что я должен принимать правильные решения, чтобы получить в результате то, что я действительно хочу.

РМ: Вы обсуждали свое будущее с Тейлором Лоутнером и Кристен Стюарт?

Роберт: Наши взгляды на то, как должна развиваться наша карьера, различны. Тейлор мечтает сниматься в больших блокбастерах, в боевиках. Кристен – в небольших, но независимых фильмах, даже в таких, которые испытывают определенные проблемы, чтобы дойти до большого зрителя. Что касается меня, то я хотел бы соблюсти некий баланс между двумя этими категориями.

РМ: Ваша сестра занимается музыкой. Она не ревнует к вашему успеху?

Роберт: Нет, она писала песни в течение многих лет, это различает нас. Моя семья, все дорогие мне люди живут в Великобритании. Все это общее сумасшествие они видят лишь издалека, читают его в прессе. Я не думаю, что я изменился из-за успеха. Мои родители приехали в Лос-Анджелес впервые несколько недель назад. И нас постоянно преследовали папарацци. Они были немного обескуражены всем этим. Но тот факт, что я - британец, все же помогает немного снизить всю эту Голливудскую суматоху. Даже при том, что Вы прочитаете обо мне кучу разных вещей, фактически-то я весьма нормален. И если честно, я всерьез задумываюсь, чтобы объединить наше с сестрой увлечение музыкой. Более того, это - проект, который должен быть сформирован к концу года.

РМ: Вы следили за выборами в Великобритании?

Роберт: Ну конечно! Я голосовал и думаю, что образовавшаяся коалиция может дать моей стране только плюс. Ник Клегг и Дэвид Кэмерон выглядят искренними и честными – это внушает надежду. Этот дуэт должен сработать для Англии также, как это делаем мы с Кристен.

Источник