- Да, но нельзя же думать об этом постоянно! Ведь если в твоих мыслях вечно этот отчасти нафантазированный мир, ты просто задумываешься – какого черта мы творим весь этот абсурд в три утра с 300-ми людьми, которые вынуждены притворяться кем-то. Какого хрена мы вообще делаем?

- С таким явлением, как интерес папарацци, вы столкнулись лишь после “Сумерек”?

- Даа ... Началось это сумасшествие именно с них. “Сумерки” - единственный для них резон. Они вечно узнают, где я нахожусь! В Интернете, на Twitter! Боже! Любой, кто захочет узнать мое местоположение, просто может глянуть страничку на Twitter’е и все. Это даже смешно!

- Думаю, что роль Джоан Джетт – роль, абсолютно противоположная Белле, которую ты играешь в Саге?

- О, это так весело. Джоан – самая настоящая задира. Она была первой женщиной, которая создала свой собственный лэйбл. Ее просто кинули после the Runaways и это было что-то по типу “Извини, детка, твои штучки кончены”, но она стояла на своем, мол, некоторые все же захотят услышать это.
Кто, черт побери, осмеливался сделать это до нее? Музыкальная индустрия порой бывает очень жестока. Однажды случается эта волна, просто взрыв в этом виде музыки и все вскакивают на крыши своих фургонов, пытаясь подражать этому. Так, у нас появляется кучка дерьмовых клонов каждого.

- Я думаю, вы во многом похожи с Джоан Джетт? Кино и музыкальная индустрия не так далеко ушли друг от друга.

- Да... Это было просто классно – работать над этим фильмом. Я в последнее время снимаюсь в фильмах, в которых у меня просто потрясающие роли. Вот только что, например, мы сняли фильм в Новом Орлеане и, наверное, это будет звучать забавно, там я играю 16-летнюю девчонку – старую (по уличным меркам) проститутку. У меня роль девочки, у которой эмоциональное состояние, как у 5-летнего ребенка; она живет в своем собственном небольшом мирке, ключ к которому она выбросила, и теперь туда не может никто проникнуть. В Новом Орлеане я познакомилась с несколькими такими людьми, которые делали такую же работу на протяжении долгого времени.
Они ушли. Как бы не было мне это неприятно говорить, но часть их души умерла. И просто очень грустно, что они все же могут быть счастливы, но ту часть им уже не вернуть. Девочка жива, но с каждым днем ломается все больше и больше. Ей нужен парень – Джеймс Гандолфини. Он играет водопроводчика, у которого умерла дочь, и тот также мертв внутри, как и она сама. Она вроде его поддержки, которая имеет собственные проблемы, но как-то помогает продолжить жизнь.
Это был самый большой опыт в кино, который у меня когда-либо был. Все были настолько напряжены... И еще это была действительно крутая команда. Джейк Скотт – наш режиссер, сын Ридлей Скотта. Я почему-то не переставала думать об этом целыми днями... Кстати, просто имейте в виду, у меня прекрасное воспитание, но я знаю, каково это иметь такой вот характер, так вот чувствовать себя внутри. Это было на самом деле тяжело, но в то же время интересно. Это воистину поразительные персонажи.

- Самое лучшее в жизни актрисы – играть такие роли, как эта?

- Это, а еще то, что я встречаю много великолепных людей и получаю возможность работать со своими друзьями.

- Есть мысли, чем бы вы хотели еще заниматься?

- Я знаю, что в будущем будут и другие моменты... Другие занятия, естественно. Не только кино. На самом деле я даже не знаю, что буду делать. Сейчас я пишу какую-то фигню, планирую снять свой собственный фильм со своими друзьями, но я не могу только и делать, что планировать... Но .. Действительно? Я люблю это, я люблю то, что делаю. И, честно говоря, я собираюсь продолжать, пока чувствую, что это – мое. Конечно же, все когда-нибудь кончится, но до тех пор я собираюсь просто писать, снимать фильмы и заниматься музыкой.

источник: twilight-rolka.do.am